Чернокнижник - Страница 106

106

— Мы направляемся в очень странное и опасное место, — сказал он. — Не знаю, как нас примут, но даже если мы встретим самый теплый прием, который только можно себе представить, я хочу, чтобы ты постоянно помнила: этим… людям… им нельзя доверять.

Эльга хотела задать какой-то вопрос, но тут же забыла о нем. Последние деревья расступились, и перед путниками возник замок — населенный, целый и невредимый. Снег был расчищен, оборванные еще несколько часов тому назад цепи подъемного моста теперь поблескивали в лунном свете, из освещенных окон до слуха путешественников доносились музыка и смех.

«Мы не в Кельрионе, — подумала Эльга. — Не в Альфхейме и не в Азагалхаде… Странно, что изменился только замок.. Может быть, этот мир совсем маленький — всего несколько миль?.. А может быть, это и вовсе не мир?..»

Когда они подъехали к мосту, ворота с глухим скрипом открылись. Их ждали двое вооруженных молодых людей и слуга, державший в вытянутой руке факел. Лошади отчаянно не хотели входить внутрь, пришлось спешиться и приложить немало усилий для того, чтобы провести их по мосту. Люди, стоявшие в тени ворот, молча наблюдали за этой картиной. Они не шевелились, и только огонь танцевал над головой слуги. Эльгу пробрала дрожь, когда она увидела их лица. В них не было никакого видимого уродства, но все же они вызывали какое-то отталкивающее, омерзительное ощущение, как будто бы принадлежали не живым людям, а утопленникам и самоубийцам. Молодые люди явно рыцарского происхождения, являвшиеся, судя по всему, приближенными хозяина замка, были поразительно красивы. Впечатление портила, может быть, слишком белая и гладкая, будто мраморная, кожа. У слуги, напротив, кожа была морщинистой и потемневшей от времени. Казалось, улыбка, обнажающая кривые желтые зубы, навсегда застыла на его бесформенном лице. Но хуже всего были глаза. У слуги они были выпученные, неподвижные, нацеленные в одну точку, у молодых людей — бездушные, холодные и пустые.

— Какой приятный вечер, — произнес бархатным голосом один из рыцарей. Эльга поймала себя на странном ощущении: все ее тело заныло от этого голоса. Голос был приятен, как ласковый сон. Крайне неприятное впечатление, которое с первого взгляда произвело на нее это место, усиленное вдобавок и предупреждением Уилара, отступило в сторону, на смену ему пришла мягкая расслабленность, готовность беспрекословно покориться обладателю этого голоса — и лишь холодные, колючие глаза рассматривавших ее рыцарей вернули Эльге некоторое ощущение реальности. Голос тем временем журчал, как ручей:

— Мы не могли и надеяться, что в такое суровое время нам доставят удовольствие своим визитом нежданные гости…

— Я приехал к вашему хозяину. — Хриплый, злой голос чернокнижника стегнул Эльгу, как плеть. — К графу Йонгану Шабрезу.

Прошло несколько секунд. Рыцари не двигались. Теперь их внимание было полностью сосредоточено на Уиларе. Эльгу била дрожь.

— Он нам не хозяин, — произнес все тот же юноша. Он говорил тихо, но на этот раз его голос был наполнен не приторной сладостью, а неприкрытой угрозой. — Он — наш Отец.

Уилар безразлично пожал плечами.

— Ну хорошо, пусть будет «отец».

Спустя мгновение, показавшееся Эльге вечностью, рыцари молча повернулись и направились во внутренний двор, гости двинулись за ними, ведя в поводу лошадей, а за их спинами привратник со зловещим грохотом закрыл ворота.

Во дворе было холодно, но иначе, чем за стенами замка — этот холод вытягивал в первую очередь не телесное, а внутреннее тепло. Лошади больше не рвали поводья из рук, а, напротив, совершенно успокоились, даже как будто бы омертвели — они двигались безропотно и неторопливо, словно во сне. Конюшня, которую им предоставили, выглядела пустой и заброшенной.

— Прикажите им не трогать лошадей, — сказал Уилар, посмотрев на рыцарей. Но те молчали, будто не слыша его слов, а Эльга напряженно пыталась понять о ком он говорит?

Не дождавшись ответа, Уилар резко извлек из чехла Скайлаггу. Рыцари отступили на шаг. Клинки с тихим шелестом на треть вышли из ножен. Эльга заметила, с каким проворством и уверенностью, с какой мягкостью двигаются эти люди. Исходивший от них внутренний холод — такой же, какой растекался и от Уилара, когда он собирался кого-нибудь убить — в несколько раз усилился. Эльга внезапно поняла, что эти два человека… два существа?.. вряд ли уступают Уилару в искусстве убивать.

Но чернокнижник не собирался ни на кого нападать. Он коснулся концом Скайллаги пола и, перемещаясь по пустой конюшне, стал быстро что-то рисовать на полу, прямо в пыли. Скрежет, с которым Скайлагга царапала пол, раздирал Эльге уши, но вместе с тем казался единственным живым звуком в этом странном призрачном замке.

Когда она снова повернулась к хозяевам, их мечи уже снова покоились в ножнах, а сами они — отступили еще на шаг, как будто бы то, что делал Уилар, могло представлять для них какую-то угрозу.

— Вы слишком многое себе позволяете, — сухо заметил молодой рыцарь, когда Уилар, закончив работу, выпрямился и убрал посох.

Уилар посмотрел на него — тем взглядом, который был хорошо известен Эльге — взглядом, который нельзя было вынести, взглядом, который бил, как черный коготь. Рыцарь не отвел глаз.

— Я не хочу, чтобы ваши упыри сожрали их, пока мы будем разговаривать с графом, — процедил чернокнижник.

«Упыри». — Это слово прогремело в ушах Эльги похоронным звоном.

Рыцарь широко улыбнулся:

— Если вы так хорошо знаете Отца, чего вам опасаться?

— Мне, — сказал Уилар, — нечего опасаться в любом случае. Но с графом буду разговаривать я, а не мои лошади.

106